Ева говорила, чеканя слова, и Кевин смотрел на нее с нескрываемым ужасом.

– Тебя будут кормить на три доллара в день. А ты к этому не привык, – добавила она, положив руку ему на плечо. – И продержат там всю жизнь. А это очень дол­гий срок, Кевин. Ты знаешь, что делают с насильника­ми в тюрьме? Особенно с симпатичными. Сначала тебя трахнут хором, потом будут драться за тебя и трахнут еще раз. Тебя затрахают до полусмерти, Кевин. И чем боль­ше ты будешь умолять их перестать, тем сильнее тебя будут трахать.

Ева выпрямилась, посмотрела в окно с двойными стеклами и увидела тот самый кошмар, который всегда жил в ней.

– Если тебе повезет, – сказала она, – кто-нибудь по кличке Большой Вилли сделает тебя своим любовни­ком и отвадит остальных. Ты счастлив, Кевин?

– Это шантаж! Это запугивание…

– Это реальность, – бросила она. – Судьба, или рок. Та самая, о которой ты так красиво говорил. Ты ловил женщин в «чатах». Поэтических чатах. Именно там ты нашел Брайну Бэнкхед. И вступил с ней в вирту­альную связь под псевдонимом Данте. А потом с помо­щью своего дружка, этого ползучего гада Люциуса Данвуда, сумел познакомиться с ней.

Ева сделала паузу, дав Кевину переварить сказанное.

– Ты послал ей на работу цветы. Розовые розы. По­том некоторое время следил за ней – пользовался ком­пьютером в киберкафе напротив ее дома. Мы засекли тебя там. Кев, знаешь, у нас есть целый отдел, где соб­раны настоящие компьютерные асы. Я выдам тебе маленький секрет…

Она уже снова успокоилась и небрежно сказала ше­потом:

– Ты совсем не так умен, как думаешь. Твои отпе­чатки остались и там, и в киберклубе на Пятой.

Губы Кевина задрожали, как у готового заплакать ребенка.

– Но вернемся к Брайне Бэнкхед, – полюбовав­шись этим зрелищем, продолжила Ева. – Ты встретил­ся с ней в «Радужной комнате». Рассказывать дальше, Кевин? Она была красивой женщиной. Вы пили вино… Точнее, вино пил ты, а она пила «Шлюху», разбавленную вином. Когда она была готова, вы поехали к ней домой. Ты вошел в квартиру и заставил ее выпить еще, просто на всякий случай.

Ева стукнула ладонями по столу и наклонилась со­всем близко к Кевину.

– Ты включил музыку, зажег свечи, обсыпал постель этими трахаными розовыми лепестками. И изнасило­вал ее. Чтобы придать девушке прыти, ты в придачу на­кормил ее «Диким Кроликом». Организм не выдержал такой дозы, и она умерла. Ты перепугался, верно? И ра­зозлился. Как она смела умереть и нарушить твои пла­ны? Кончилось тем, что ты сбросил ее с балкона. Вы­бросил на улицу, словно мешок с мусором.

– Нет!

– Кевин, ты следил за тем, как она падала? Сомне­ваюсь. С ней было покончено. А тебе нужно было при­крыть задницу, верно? Ты побежал домой, к Люциусу, и спросил его, что делать.

Она выпрямилась, отошла в сторону и налила себе стакан воды.

– Ведь это он командует тобой, правда? У тебя ни­когда не хватало духу быть самостоятельным.

– Никто мной не командует! Ни Люциус, ни вы, ни кто-нибудь другой. Я сам себе хозяин.

– Значит, это была твоя идея?

– Нет, это была… Я больше ничего не буду гово­рить. Только в присутствии моего адвоката.

– Вот и хорошо. – Ева села на край стола. – Я все ждала, когда же ты это скажешь. Потому что, как только здесь появятся адвокаты, мне не придется уговаривать тебя оказать помощь следствию. Должна сказать, Ке­вин, что от общения с тобой меня начинает тошнить. А ведь у меня крепкий желудок, правда, Пибоди?

– Из титановой стали, лейтенант.

– Точно. – Ева похлопала себя по животу. – Но сей­час меня мутит, стоит представить, как ты проведешь остаток своей жалкой жизни. Ты будешь валяться в камере голодный, оборванный, и миловаться со своим Большим Вилли. – Она оттолкнулась от стола. – Бо­юсь, когда на этом месте будет сидеть Люциус, меня сно­ва затошнит. Потому что он согласится помогать след­ствию и все свалит на тебя. Пибоди, спорим, что так и будет?

– Ставлю три против пяти на Данвуда, мэм.

– Нет уж, это настоящий грабеж. Я найду своим деньгам лучшее применение… Ладно, Кевин, вызывай адвоката. Допрос прерван из-за того, что подозревае­мый требует присутствия своего представителя, – ска­зала она в диктофон и повернулась к двери.

– Подождите!

Глаза Евы, напоминавшие январский лед, встрети­лись с глазами Пибоди.

– Ну что тебе, Кевин?

– Я просто подумал… из чистого любопытства… Что вы имеете в виду под помощью следствию?

– Извини, я не могу об этом говорить, поскольку ты потребовал адвоката.

– Адвокат может подождать.

«Есть!» – подумала Ева, возвращаясь.

– Диктофон включен. Продолжение допроса, та же тема. Кевин, пожалуйста, повтори свои предыдущие слова.

– Адвокат может подождать. Я хочу знать, что вы имеете в виду под помощью следствию.

– Мне понадобится таблетка от морской болезни… – Ева вздохнула и села. – О'кей. Кевин, знаешь, что тебе нужно сделать? Очистить совесть. Описать, как все случилось, ничего не скрывая. Поверить мне и проявить искреннее раскаяние. Ты все расскажешь, а я похлопо­чу за тебя. Попрошу, чтобы тебе обеспечили лучшие ус­ловия и отделили от большинства гомиков.

– Я не понимаю… По-вашему, это называется «помощь следствию»? Вы думаете, меня все равно посадят в тюрьму?

– Ох, Кевин, Кевин… – Она вздохнула. – Не ду­маю, а знаю. И знаю, что там с тобой сделают.

– Я хочу, чтобы мне была обеспечена неприкосно­венность!

– А я хочу петь в мюзиклах на Бродвее. Но никому из нас не суждено воплотить в жизнь свои хрустальные мечты. Дурачок, у нас есть твоя ДНК. Ты был недоста­точно осторожен. Есть образцы твоей спермы и отпечат­ки пальцев, введенные в электронный банк данных. Сей­час там идет активный поиск. Они совпадут, Кевин. Мы оба знаем, что они полностью совпадут с тем, что ты ос­тавил у Брайны и Моники. А как только это произой­дет, как только у меня в руках будут окончательные ре­зультаты, игра закончится. Тогда я брошу тебя в клетку подыхать, как больную собаку, и все адвокаты на свете не смогут тебе помочь.

– Вы должны мне помочь! Вытащить меня отсюда. У меня есть деньги…

Ева вскочила и схватила его за грудки.

– Кевин, ты предлагаешь мне взятку? Может быть, добавить в список твоих преступлений попытку подку­па полицейского?

– Нет-нет, я просто… Мне нужна помощь. – Он попытался взять себя в руки, зная, что следует гово­рить здраво и разумно. – Меня нельзя сажать в тюрьму. Я там не выдержу. Это была просто игра. Соревнова­ние. Идея принадлежала Люциусу. Это был несчастный случай.

– «Игра, соревнование, чужая идея, несчастный слу­чай»… – Ева покачала головой. – Так что же именно?

– Нам было скучно, вот и все! Мы скучали и хотели чем-нибудь заняться. Хотели немного повеселиться и за­ново поставить великий эксперимент его деда, этого жал­кого ублюдка. А потом все пошло не так. Это был несчастный случай. Честное слово. Она не должна была умереть!